ЖИЗНЕОПИСАНИЕ И ПОУЧЕНИЯ СХИИГУМЕНА ПОЛИКАРПА (ДМИТРАКОВА)

I

Обремененные житейскими невзгодами, мучимые душевными и физическими болезнями люди с трепетом обращаются к своим духовным наставникам. Покидают их умиротворёнными, получив мудрый совет и услышав доброе слово. Покровителем своих духовных чад был и схиигумен Поликарп. Но прежде он прошёл долгий и тернистый монашеский путь. Схиигумен Поликарп (в миру – Дмитраков Фёдор Игнатьевич) родился 19 марта 1928 года в большой благочестивой семье, состоявшей из одиннадцати человек. Родители – Игнатий и Ксения – растили детей в страхе Божием. Когда Фёдору исполнилось пять лет, отец умер. В 1933 году начался сильный голод, и семейство было вынуждено ехать на Кубань, где мать работала на кукурузных полях, маленький Фёдор во всём помогал ей. Через два года семья вернулась на родину. Ксения знала, что сердце сына тянется к Богу, замечала, как он по-детски молился в уединении. Однажды, читая Святое Евангелие, она увидела преображение сына в старца с длинными волосами и бородой. Ксения поняла, что Фёдор станет монахом. В отроческом возрасте мать повела сына к старцу, иеромонаху Макарию, который лечил его, наставлял, поучал. И предсказал: «Будешь батюшкой». Служба в армии была трудной. Он скучал по храму, терпел насмешки сослуживцев, когда молился. Однако вера его лишь укреплялась. По возвращении домой у Фёдора уже созрело желание посвятить всего себя Богу, мать также с радостью благословила своё чадо на поступление в монастырь иконой Пресвятой Богородицы Фёдоровской.

Глинская Рождество-Богородицкая пустынь была славным своими святынями и старцами монастырем, который находился в Глуховском районе Сумской области. Основой духовного воспитания иноков Глинской пустыни было ежедневное откровение помыслов, полное отсечение своей воли и безусловное послушание старцу. В монастыре Фёдор нёс нелёгкое послушание пекаря. Вскоре он был пострижен в монахи с наречением имени Петр в честь святого Первоверховного Апостола Петра, а в 1959 году был рукоположен в сан иеродиакона. Духовником Глинской пустыни был схиархимандрит Андроник (Лукаш), который, по словам батюшки, был для него и братии «как родная мать», и жили они с ним «как в раю». На протяжении всей своей жизни батюшка соблюдал верность своему духовному отцу и бережно хранил в сердце его наставления, молясь такими словами: «Господи, Ты соединил нас на земле, не разлучи нас и в Небесном Твоем Царствии и его святыми молитвами прости меня, грешного». В 1960 году советско-партийными органами велась активная подготовка к закрытию пустыни. Известие о расформировании монастыря батюшка воспринял с острой душевной болью, однако воин Христов не предавался унынию, но молился: «Слава Богу за всё!»

После закрытия обители в 1961 году отец Пётр снова вернулся на родину, где стал служить в одном из храмов. Но нашлись люди, которые приписывали ему то, что он настраивает людей против советской власти. Работник органов правопорядка кричал: «Я тебя этакого разэтакого монаха засажу!», а сам в это время подписывал нужные отцу Петру бумаги. Иеродиакон Пётр был вынужден уехать на Урал. Но и здесь начались притеснения со стороны приходского совета, члены которого диктовали свои условия не только иеродиакону, но и священнику – настоятелю храма. Батюшка рассказывал, что он часто плакал перед Распятием, изливая свою скорбь по слову псалма: «Возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает». Однажды после слёзной молитвы он явственно услышал в душе своей небесный голос: «Я тебя не оставлю». Вскоре отец Пётр был по знакомству с глинским иноком Виссарионом переведен в Тамбовскую епархию, где был рукоположен в сан священника. В Тамбовской области батюшка восстановил не один порушенный храм. В 1978 году иеромонах Пётр за усердное служение Церкви Христовой был удостоен сана игумена. В 1986 году батюшка по болезни был зачислен за штат, после чего он поселился в городе Мичуринске (Козлове), где и прожил до конца своих дней, в воскресные и  праздничные дни совершая богослужения в Боголюбском соборе. В 1992 году над батюшкой был совершен постриг в Великую схиму с наречением имени Поликарпа. 13 февраля 2001 года батюшка отошёл ко Господу.

Любовь, снисхождение и долготерпение по отношению к ближнему были главными пунктами его назиданий. Сам батюшка жил очень просто и любил простых. Повторяя слова преподобного Амвросия Оптинского, батюшка говорил: «Где просто, там ангелов со сто, а где мудрено, там нет ни одного». Он умел сказать незамысловато. Но в то же время с поразительной точностью и глубиной, так что слова его проникали в самые потаённые и укромные уголки души. Батюшка очень любил петь. Пришедшему к нему со скорбью, он говорил: «Ну что ты? Разве Господь не знает твоей скорби или посылает тебе искушение не по силам? Нет. Такого не бывает. Господь – есть Любовь и выше сил ничего никому не попускает. Давай споём».

Не ропщи на суровую долю,

Крест тяжёлый покорно неси,

Полагайся на Божию волю,

Лишь у Господа силы проси.

Бог послал тебе испытания,

Чтобы крепнуть в суровой борьбе,

Эта мука и сердца страдания,

В этой жизни на пользу тебе.

Батюшка пел всегда чистым сердцем, умом, часто со слезами. Всех поучал: «Хоть пой, хоть вой, хоть петухом кричи, а Бога хвали». По словам его духовных чад, батюшка спрашивал: «С чем пришла? С радостью или с горем?», а сам перебирал чётки. Всё расспросив, он принимал близко к сердцу, попереживает, помолится, и по его молитвам всё управлялось, да так, что и не ожидаешь. После этого батюшка обязательно накормит, да ещё мог спать положить: «У тебя глаза красные, не досыпаешь. Ложись спать». Оставалось только удивляться его уму и прозорливости. В другой раз батюшка мог начать читать или рассказывать повествования святых отцов, Житий Святых и в этом давать ответ на вопрос, с каким пришёл к нему человек. Часто при чтении «Житий Святых» батюшка плакал, прямо заливался слезами. Такое у него было чуткое сердце.

Отец Поликарп учил духовных чад кротости, смирению, особенно когда начинали в своих разговорах «якать». Он говорил: «Я – буква раскоряка, последняя в алфавите». Отец Поликарп не допускал осуждения людей, и когда ему приходилось быть свидетелем этого, резко останавливал: «А ты лучше? Посмотри сначала на себя», и тут же вразумлял словами преподобного Амвросия: «Знай себя и хватит с тебя», только произносил их не от своего имени, а от имени преподобного.

Новопросвящённым батюшка разъяснял, что каждый человек – образ Божий. Мужчина – образ Спасителя. Женщина – образ Божией Матери. Когда видел женщин с косметикой, с остриженными или завитыми волосами, с различными украшениями, то с любовью объяснял, что это великий грех и недовольство Божией волей из-за гордости нашей. И в качестве примера брал изображение Божией Матери: «Есть ли у неё украшения? А ты хочешь быть лучше Её». И это заставляло задуматься.

Батюшка никому не назначал молитвенного правила, лишь говорил: «Молись! Молись, как можешь, своими словами молись, если не знаешь молитв. Молись, когда работаешь, молись всегда, но только не перемолись, а то возмечтаешь о себе как о лучшем». Так оберегал он от гордости.

Часто от батюшки можно было услышать такие слова: «Я и батюшка, я и разбойник, я и милиционер». Услышишь и думаешь, что батюшка на себя наговаривает. Но он имел в виду другое: «батюшка» - то есть священник, молитвенник за всех. Его синодик насчитывал до 8,5 тысячи имён, которые он ежедневно утром и вечером поминал. «Разбойник» - потому что носил всегда с собой перочинный ножик, и когда ему приходилось встречать где-то сливные крестообразные отверстия в мойках, ваннах, то вырезал одну перекладину, разрушая тем самым крест. Батюшка часто напоминал, что крест – свят, на нём Господь был распят, а мы сливаем на него грязную воду. Этого делать нельзя. Обращал внимание, что сейчас много обуви с крестами на подошве, линолеум, ковры, дорожки с изображением креста. По ним ходить нельзя. Это кощунство.  Батюшка имел особое чувство святости креста. Как-то на улице увидев крест, выброшенный с могилы, подобрал его и принёс домой. Батюшка был и «милиционером», только духовным. Всех, кто к нему приходил, спрашивал: «Как живёшь с близкими, где работаешь, какие отношения с сослуживцами, соседями? На что живёшь?» Тем самым он узнавал внутренний мир человека и не терпел лжи. Часто напоминал, что всякая ложь от диавола. Был также случай, когда одна раба Божия немного ему слукавила. Он ей повелел: «Больше ко мне не ходи».

Как-то утром келейница Татьяна проснулась от детского плача, зашла в келью, а батюшка рыдает, увидев её, испугался. А плакал он о своих грехах. В церковь войдёт – крест-Голгофу обнимет и плачет…

По книге «В память вечную будет праведник», Тамбов, 2010 г.