О доброй нравственности и святой жизни. Наставления преподобного Антония Великого

Люди обычно именуются умными по неправильному употреблению сего слова. Не те умны, которые изучили изречения и писания древних мудрецов, но те, у которых душа умна, которые могут рассудить, что добро и что зло: и злого и душевредного убегают, а о добром и душеполезном разумно радеют и делают то с великим к Богу благодарением. Эти одни, поистине, должны именоваться умными людьми.

Истинно умный человек одну имеет заботу, вседушно повиноваться и угождать Богу всячески. Тому, и единственно тому, поучает он душу свою, как бы благоугодить Богу, благодаря Его за Его благое промышление, в каких бы ни находился случайностях по жизни. Ибо как неуместно не благодарить врачей за оздоровление тела, и тогда, как они дают нам врачевства горькие и неприятные, так неуместно и оставаться неблагодарными к Богу за то, что кажется нам нерадостным, — не разумея, что все бывает по Его промышлению и на пользу нам. В таком разумении и в такой вере в Бога — спасение и покой души.

Если, почитая богатство и полное им наслаждение одною кратковременною призрачною суетою и ведая, что добродетельная и богоугодная жизнь лучше богатства, ты твердо будешь стоять в сем убеждении и содержать то в памяти; то не будешь ни воздыхать, ни сетовать, ни роптать на кого–либо, но за все будешь благодарить Бога, когда увидишь, что худшие тебя прославляются за краснословие или ученость и богатство. Ненасытное желание богатства и удовольствий, славолюбие и тщеславие при неведении истины, суть самые злые страсти души.

Умный человек, рассматривая сам себя, познает, что должно и что полезно ему делать, что сродно души его и спасительно, и что чуждо ей и пагубно. И таким образом избегает того, что вредит душе, как чуждое ей.

Чем кто умереннейшую проводит жизнь, тем тот спокойнее бывает, потому что не печется о многом, — о рабах, земледельцах (наемных работниках) и приобретении скота. Когда же прилепляемся мы к сему, то, подвергаясь случающимся из–за того прискорбностям, доходим до того, что ропщем на Бога. Таким образом самопроизвольное наше желание (многого) наполняет нас смятением, и мы блуждаем во тьме греховной жизни, не зная себя самих.

Не должно говорить, что невозможно человеку проводить добродетельною жизнь, но что это нелегко. И точно, не для всякого без различия удободостижимо это; но только те из людей приобщаются добродетельной жизни, которые благочестивы и имеют боголюбивый ум. Общий (обыкновенный) ум есть ум мирской и превратный; он дает помышления добрые и худые, изменчив и склонен к вещественному; а ум боголюбивый есть казнитель зла, которое бывает в людях от произвольной их безпечности.

Необразованные и простецы смешным делом считают науки и не хотят слушать их, потому что ими обличается их невежество, — и они хотят, чтобы все были подобны им; равным образом и невоздержные по жизни и нравам заботливо желают, чтоб все были хуже их, думая снискать себе обезвинение в том, что много злых. Истинно ли подвижнически проходит кто добродетельную и прехвальную жизнь, об этом должно судить не по нраву, притворно на себя принимаемому, и не по лживому виду жития; но по тому, если кто, подобно искусным живописцам и ваятелям, показывает свою добродетельную и боголюбезную жизнь, самым делом отвращаясь от всяких сластей, как от сетей.

Человек богатый и благородного происхождения без душевного образования и добродетельной жизни несчастен в глазах людей здравомыслящих; напротив, бедный и раб по состоянию — счастлив, если он украшен образованием (душевным) и добродетелью. Как странники заблуждаются на дорогах (и гибнут), так погибают не пекущиеся о добродетельной жизни, будучи увлекаемы пожеланиями.

Человекотворцем должно назвать того, кто успевает умягчить нрав необразованных и заставить их полюбить науки и образование. Равным образом и тех, кто людей невоздержной жизни приводят к жизни добродетельной и богоугодной, тоже должно считать человекотворцами, потому что они будто воссозидают людей. Кротость и воздержание суть счастья и благая надежда для душ человеческих.

Поистине должно людям надлежащим образом устроить свою жизнь и нравы. Когда это будет исправлено, тогда удобно познается и Бог. От всего сердца и со всею верою чтущий Бога промыслительно получает от Него помощь к укрощению гнева и похоти. Похоть же и гнев суть причина всех зол.

Человеком должно называть или того, кто умен (по первому пункту), или того, кто принялся исправлять себя. Неисправного не должно называть человеком; потому что свойство это (т. е. неисправимость) нечеловеческое. От таковых должно бегать. Сживающиеся со злом никогда не будут в числе безсмертных (т. е. обладать блаженным безсмертием).

Свободными почитай не тех, кто свободны по состоянию, но тех, кто свободны по жизни и нравам. Не должно, например, называть истинно свободными знатных и богатых, когда они злы и невоздержны, потому что такие суть рабы чувственных страстей. Свободу и блаженство души составляют настоящая чистота и презрение привременного.

Напоминай себе, что непрестанно должно являть себя умным, но являть доброю жизнью и самыми делами. Так и больные находят и признают врачей спасителями и благодетелями не по словам, а по делам.

Чья душа действительно умна и добродетельна, это обнаруживается во взоре, поступи, голосе, улыбке, разговорах и обращении. В ней все изменилось и приняло благообразнейший вид. Боголюбивый ум ее, как бодренный привратник, затворяет входы для злых и срамных помышлений.

Рассмотри окружающее тебя и знай, что начальники и владыки имеют власть над телом только, а не над душою, и всегда содержи сие в мысли своей. Почему, когда они приказывают, например, убить или другое что сделать неуместное, неправедное и душевредное, не должно их слушать, хотя бы они мучили тело. Бог создал душу свободною и самовластною, и она вольна поступать, как хочет, — хорошо иди худо.

Умная душа старается избавиться от безпутства, надмения, гордыни, обольщения, зависти, хищения и подобного, каковые дела суть (дела) демонов и злого произволения. Все же то, при заботливом старании и внимательном обдумывании, успевает совершить человек, у которого пожелание не устремляется к низким удовольствиям.

Те, кто проводят жизнь в малых и невысоких подвигах, и опасностей избавляются, и не имеют нужды в особенных предосторожностях. Побуждая же во всем пожелания, они удобно обретают путь, к Богу ведущий.

Умным людям не нужно слушать всякого рода беседы, но только те, кто приносят пользу, кто ведут к познанию воли Божией; ибо она есть путь, которым люди опять возвращаются к жизни и свету вечному.

Тем, кто стараются жить добродетельно и боголюбиво, надобно отстать от самомнения и всякой пустой и ложной славы и стараться о добром исправлении жизни и сердца. Боголюбивый и непеременчивый ум есть руководство и путь к Богу.

Никакой нет пользы изучать науки, если душа не будет иметь доброй и богоугодной жизни. Причина же всех зол есть заблуждение, прелесть и неведение Бога. Углубленное размышление о доброй жизни и попечение о душе производят добрых и боголюбивых мужей. Ищущий Бога обретает Его, побеждая всякое похотение непрестанною к Нему молитвою. Таковой не боится демонов.

Обольщающиеся земными благами и знающие все до слова, что должно делать проводящим добрую жизнь, походят на тех, кто приобрели лекарства и врачебные орудия, а пользоваться ими не умеют и даже не заботятся о том. Посему в соделанных нами грехах не будем винить ни рождения нашего, ни другого кого, а только себя самих; ибо если душа самоохотно предается разленению, то не может быть не побеждаемою.

Тому, кто не умеет различить, что добро и что зло, не пристало судить, кто добр и кто зол из людей. Человек ищущий Бога — добр; а когда он не добр, то значит не знает (Бога) и никогда не будет познан (от Него); ибо единственный способ к познанию Бога есть доброта.

Добрые и боголюбивые мужи обличают в чем–либо худом людей, когда они есть на лицо, а отсутствующих не только не укоряют сами, но и тем, кто покушаются говорить что–либо о них, не позволяют того.

В собеседованиях не должно быть никакой грубости; ибо умных людей обыкновенно украшают скромность и целомудрие более, чем дев. Боголюбивый ум есть свет, осиявающий душу, как солнце тело.